Я предполагаю, что Ваше сочинение прочтут от начала до конца 100 человек, изучат его во всех подробностях только 10 человек; но подумайте, какие же это 100 человек и какие же 10, и тогда Вы не будете жаловаться на vulgus profanum. (М. М. Стасюлевич - М. С. Куторге, 4.(16.)V 1858.)
Если не считать буквально нескольких - вполне выдающихся {научно-фантастических} книг, то в большинстве, сколько могу судить, это или упрощенные пакеты стандартной информации научного посылторга, неспособные толкнуть покупателя на плодотворное раздумье о происходящих в жизни нашей процессах, или же чисто академические, зачастую секретарской рукой записанные отчеты специальных институтов, тщательно зашифрованные формулами, всякими зигзагами и греческими буквами не только от vulgus profanum, но и от средней интеллигентности читателя. (Л. М. Леонов, Похвала жанру.)
Толпа хочет быть обманутой, так пусть же обманывается.
Что прикажете делать с подловатостью характера. Все прикрываю благовидными предлогами, да и кончено, и находятся люди, которые так и на самом деле думают, что вот бескорыстный человек. Тем лучше для меня. Vulgus vult decipi, ergo deciptatur. О Некрасове надобно сказать противное. Он очень умный человек. (Н. Г. Чернышевский- Н. А. Добролюбову, 26.XII 1860.)
Людовик любил производить эффекты, он великий человек. Людовик XV живет смирно - его презирают все. А при нем, благосостояние Франции возрастает; это не хотят знать и сами французы. Они презирают своего короля, который и умнее и добрее великого Людовика, и превозносят великого Людовика, который во сто раз ничтожнее нынешнего презираемого короля. Люди, которые хотят быть знамениты, должны дивить, чем бы то ни было, лишь бы дивить. "Vulgus vult stupere, ergo stupeat". "Толпа хочет быть ослепляема, надобно ослеплять ее". (Н. Г. Чернышевский, Потомок Барбарусы.)