Néc sic íncipiés ut scríptor cýclicus ólim:

"Fórtunám Priamí cantáb(o) et nóbile béllum".

Quíd dignúm tantó feret híc promíssor hiátu?

Párturiúnt montés, nascétur rídiculús mus.

Quánto réctius híc, qui níl molítur inépte:

Díc mihi, Músa, virúm, captáe post témpora Trójae

Quí morés hominúm multórum vídit et úrbes.

Nón fum(um) éx fulgóre, sed éx fumó, dare lúcem

Cógitat, út speciósa dehínc mirácula prómat.

Ántiphatén Scyllámque et cúm Cyclópe Charýbdin;

Néc reditúm Diomedis ab ínteritu Meleágri

Néc geminó bellúm Troján(um) ordítur ab óvo;

Sémper ad éventúm festínat et in mediás res

Nón secus ác notás audítorém rapit, ét quae

Désperát tractáta nitéscere pósse, relínquit,

Átqu(e) ita méntitúr, sic véris fálsa remíscet,

Prímo né mediúm, medió ne díscrepet ímum.

Не начинай, например, как древний киклический автор;

"Участь Приама пою и деянья войны знаменитой".

Что хорошего будет тебе от таких обещаний?

Будет рожать гора, а родится смешная на свет мышь.

Право, разумнее тот, кто слов не бросает на ветер:

"Муза, поведай о муже, который по взятии Трои

Многих людей города посетил и обычаи видел".

Он не из пламени дым, а из дыма светлую ясность

Хочет извлечь, чтобы в ней явить небывалых чудовищ

Как Антифат, циклоп Полифем и Сцилла с Харибдой.

Он Диомедов возврат не начнет с Мелеагровой смерти,

Он для Троянской войны не вспомнит про Ледины яйца;

Сразу он к делу спешит, бросая нас в гущу событий,

Словно мы знаем уже обо всем, что до этого было.

(Перевод М. Гаспарова)