Пусть завтра полюбит тот, кто никогда не любил, и тот, кто любил, пусть завтра полюбит.

Повторяющийся в виде рефрена стих из анонимной латинской поэмы "Всенощная Венеры" (Pervigilium Veneris, III-IV в. н. э.).

Будучи исключена из той сферы, в которой царит гармония физических умственных и нравственных начал, она {любовь} пробила себе доступ в сферу низшую, в сферу преобладающей, хотя и не исключительной чувственности. Здесь мы встречаем ее во всю эпоху процветания лирической поэзии в Риме, начиная Катулловым vivamus, mea Lesbia, atque amemus и кончая последней действительно поэтической поэмой Рима "Всенощной Венеры", с ее сладострастным припевом cras amet, qui nunquam amavit quique amavit, cras amet. (Ф. Ф. Зелинский, Античная гуманность.)

Разве они спешили к ней с миртовыми и масличными ветвями, принося в дар золото, ладан и смирну и возглашая: "Радуйтесь, дева зачала"? Нет, они этого не делали! Считая такие обычаи варварскими и нечестивыми, они даже не понесли ее с триумфом к обители Венеры Всенародной под волнующие звуки гимна: cras amet qui nunquam amavit, quique amavit cras amet. Они единодушно осудили ее, и каждый рвался вперед бросить первый камень из опасения, как бы не подумали, что хоть один из них не без греха. (Ричард Олдингтон, Дочь полковника.)